Ядовитый соблазн [СИ] [litres] - Эрика Адамс

коротко никто не стригся. Его короткая стрижка смотрелась почти вызывающе, как и его манера держаться: поза казалась расслабленной, но ей чудилась в этой расслабленности какая-то расчётливость и собранность, готовность мгновенно отреагировать и броситься вперёд. Странные мысли, подумалось ей, с одного единственного взгляда строить подобные предположения о совершенно незнакомом человеке.

— Ты про Хромого? — мгновенно отозвалась приятельница Эмилии, Анна.

— Про кого? — не поняла Эмилия вопроса Анны, продолжая рассматривать мужчину.

— Про того, на кого ты сейчас смотришь, — хохотнула Анна, обмахиваясь веером.

— Он хромой? — протянула Эмилия, понимая, что разочарование сквозит в её голосе слишком явно, чтобы не быть услышанным и понятым приятельницей.

— Да, — подхватила Анна, обрадовавшись тому, что в этот раз она служит источником информации и сплетен, а не Эмилия.

— А по первому взгляду не скажешь…

— Подожди немного. Начнёт двигаться — сама всё увидишь…

И словно в подтверждение её слов, мужчина коротко кивнул головой, прощаясь с собеседниками, и тронулся с места, направляясь в другую сторону. Анна была права — он хромал, припадая на левую ногу. Стоило признать, что он не волочил за собой ногу, но всё же хромота довольно сильно бросалась в глаза. Мужчина, словно почувствовав, что служит предметом для обсуждения, поднял глаза и безошибочно определил сплетничающих девиц, вперив в них холодный взгляд: мельком осмотрел Анну, а на Эмилии его взгляд задержался дольше, чем того требовали приличия при беглом осмотре едва знакомого человека. Краска бросилась в лицо, но отводить поспешно взгляд в сторону или опускать глаза она не стала. Эмилия рассматривала лицо мужчины с интересом, отмечая, что его едва ли можно назвать красивым или даже просто привлекательным: слишком резкие, хищные черты лица, к тому же то ли шрам на лбу, то ли просто он так сильно хмурился. В какой-то момент ей показалось, что он направится прямиком к ней и огорошит каким-нибудь неудобным вопросом, но он прервал зрительный контакт и медленно прошествовал в другую сторону, к группе мужчин, бурно обсуждавших последние политические сплетни.

— Бестактный наглец, — наконец проронила Эмилия, вздыхая с облегчением, едва он повернулся к ним спиной.

— Ещё какой, — возбуждённо прошептала Анна, приближаясь к приятельнице. Эмилия уловила отчетливый запах пудры, смешанный с ароматом клубники и немного кислым запахом пота, исходящим от Анны, затянутой в тугой корсет и платье из плотной ткани. А всё ради того, чтобы казаться стройнее. Глупышка, с её комплекцией такие уловки не помогут, подумала Эмилия, но всё же прислушалась к подруге, торопливо делящейся с ней сведениями. Анна болтала много, часто сбиваясь и хихикая, многое сочиняя на ходу, как поняла Эмилия, чтобы сделать свой рассказ наиболее впечатляющим, потому приходилось мгновенно отсеивать расхожие домыслы от доподлинно известных фактов, объединяя их в короткую справку. Максимилиан Ровере, тридцати восьми лет, обладает достаточным состоянием, но что называется «замарался» в ремесле, недостойном аристократа — занимается поставками вина откуда-то с юга. В этом городе скорее гость, чем постоянный житель, чаще всего проездом. Снискал славу отшельника и крайне негостеприимного хозяина, не считающего нужным придерживаться правил приличия и элементарной вежливости. Вдовец, возбужденно зашептала Анна, причем жена умерла то ли от болезни, то ли от банальной передозировки наркотиками, то ли от того, что он отравил уродину-жену, присвоив её состояние.

— Это всего лишь слухи или факты? — взгляд Эмилии против воли отыскал фигуру мужчины и следил за перемещениями Максимилиана по обширной территории сада.

— Про смерть жены? Скажу сразу, что мало кто её видел, он практически не выводил её в свет и держал взаперти. С чего бы, спрашивается? Явно только потому что она не блистала умом или красотой. А с её смертью явно дело нечисто, так что фигура крайне занимательная, но нежелательная в нашем обществе. Обратила внимание, что он не может подолгу задержаться в обществе ни одной из собранных здесь групп? Его игнорируют.

— Тогда почему он в числе приглашённых? — усмехнулась Эмилия.

— Капитал, связи, — беспечно отозвалась Анна, — говорят, что он является денежным гарантом не одного из ныне присутствующих…

Всё понятно, пронеслось в голове Эмилии. Зачастую за кажущимся пренебрежением общества стоит банальная зависть. Возможно, многие предпочли бы и вовсе не пересекаться с Максимилианом, но им приходилось это делать, поскольку некоторые находились в зависимости от прихоти эксцентричного мужчины. Именно так она определила его личность для себя Эмилия, переключаясь на других гостей, некоторые из которых были ей незнакомы. Как например, рослый статный блондин, одетый в светлый костюм песочно-бежевого цвета. Он стоял лицом к подругам, но был увлечён беседой, потому можно было изредка рассматривать его, не опасаясь быть замеченной. Чудо как хорош, с улыбкой подумала Эмилия: классический овал открытого лица, немного пухловатые губы. Улыбка практически не сходила с его лица, освещая его и делая заметными ямочки на щеках. Интересно, какого цвет его глаза? Голубые или зелёные?

— А это Лаэрт Солсбури, — вновь перехватила взгляд Эмилии Анна, принявшись рассказывать и о нём. Но здесь уже Анне было практически нечем крыть: Эмилия и сама была наслышана об этом молодом человеке, подававшем большие надежды в политике, пленившим сердца не одной красавицы, но всё еще не обзавёдшимся женой к своим тридцати с небольшим лет. Эмилия была наслышана о Лаэрте, но впервые видела его вживую, наслаждаясь его красотой, чуть отстранённой, как у ангелов на фресках, и какой-то холодной, несмотря на широкую открытую улыбку. Было бы неплохо поближе с ним познакомиться, пронеслось в её голове.

Навряд ли она отдавала себе отчёт в том, стоило это делать или нет, и как со стороны выглядело бы их «непреднамеренное знакомство». Но в этот самый момент в её очаровательной головке начал складываться план. Незамысловатый и кое-где шитый белый нитками. Но там, где ей недостает опыта, можно сделать ставку на природную красоту: огромные карие глаза, пухлые красные губки и стройную, тонкую фигурку, с волнующими глаз округлостями грудей и идеально плавной линией бёдер, подчёркнутых свободно струящимся белым платьем.

Она была красива и пленяла мужчин своей красотой, выглядевшей столь безобидно и кротко, что практически каждый считал своим долгом уберечь её от посягательств других «самцов». Не единожды она слышала из мужских уст волнительные и столь желанные для многих представительниц женского пола клятвы в вечной любви, но едва ли многие из них волновали её по-настоящему, лишь тешили самолюбие и приятно будоражили кровь ровно до того момента, когда в воздухе повисало последнее сказанное слово, а на неё устремлялся ожидающий взгляд мужских глаз. Скучно и предсказуемо, впрочем как и всегда. От поклонников не было отбою, как и тех,